Сегодня, братья и сестры, в качестве Евангельского чтения мы слышали притчу Господню о мытаре и фарисее. Притчу, которую Церковь слышит уже почти 2000 лет. И уже непонятно людям, кто такие фарисеи. Наверное, только потому, что это слово стало нарицательным, люди ещё хоть как-то знают, что это значит. Мытарь, наверное, ещё менее понятное слово. Тем более, как кажется, эти типы должны были уйти из нашей жизни, потому что редко можно встретить человека, который говорит о себе то, что говорит о себе фарисей. В буквальном смысле слова. И в этом, наверное, сложности. Потому что евангельские образы такие яркие, такие живые, а найти такой тип собственно в нашей жизни практически невозможно. Потому что всё-таки, когда человек приходит в храм, слышит проповедь, он читает Евангелие и он понимает, что так, как фарисей, буквально нельзя себя вести.
Вряд ли можно себе представить православного христианина, который заходит в храм и говорит: «Господи, спасибо Тебе, что я не такой, как другие». Это будет уже явное какое-то нарушение вообще смысла христианской жизни, христианского поведения и даже благочестия, потому что самовосхваление – это явный грех, и здесь даже говорить даже не нужно. Конечно же, в нашей жизни мы иногда говорим такие вещи как: «У меня лучше получается», «Я могу это сделать лучше». Но, пожалуй, если мы христиане, мы никогда не скажем: «Я лучший» или «Я лучше других», как человек. Лучше в чём-то, у меня лучше получается какое-то дело, это, пожалуй, возможно. А сказать, что я лучше как человек, в своём содержании, в самом своём существе лучше – пожалуй, практически невозможно подобное услышать. В то же время, мир, конечно, совсем другие примеры нам являет. Ты лучший. Ты этого достоин. Это говорится постоянно. Человеку постоянно навязывается идея, что он должен быть лучшим, что он должен считать себя лучшим и, конечно же, здесь от смирения, от адекватного взгляда, от вдумчивой оценки самого себя остаётся очень мало.
Но в то же время и в нашей жизни остаётся что-то от фарисея. И остаётся таким неприметным образом, что нам кажется, раз мы не восхваляем себя так откровенно, то к нам это и не очень-то относится. Но когда мы делаем что-то правильное или видим, напротив, человека, который делает что-то неправильно, мы говорим: «Вот он делает что-то неправильно». У нас часто оценка «Он плох», «Он делает что-то неправильно» говорится не только потому, что мы трезво мыслящие люди, способные к разумной деятельности и вообще способные оценить поступок. Мы смотрим, видим красный свет, видим зелёный, видим, человек побежал на красный свет или, допустим, что-то сделал ещё не так. Грубо ответил или не уступил место, и мы понимаем, мы же разумные люди, мы можем оценить конкретный поступок. Но мы это говорим не только ради этого. Вот говорят, что когда человек обсуждает чужую смерть, сознательно он думает о том, что он-то ещё живой. И поэтому он даже так иногда специально говорит о чужой смерти, чтобы подчеркнуть внутренне для самого себя, что он ещё живой. Когда мы говорим самому себе: «Он сделал это неправильно». Подсознательно я знаю, что если я так говорю, я-то делаю правильно.
Наше фарисейство ушло в другую плоскость. Мы просто начинаем оценивать людей, не зная содержания их жизни, не зная происхождения их поступков. Христос сегодня говорит о мытаре и фарисее, и мы слушаем, и, кажется, для нас это не очень актуально, в той форме, в которой это звучит. Но заканчивается Евангелие словами: «Возносящий себя будет осуждён». А наоборот: «Смиряющий себя – вознесётся». Когда мы вдумываемся в эти слова, то уже понимаем, что мытари, фарисеи – актуально это или не актуально, но мы постоянно способны возноситься. Превозноситься над другими людьми. Подспудно. Не говоря, может быть, этих гордых слов. Но подспудно, всё время оценивая их поступки и про себя думая: «Это неправильно, это плохой поступок. Я поступаю правильно, лучше, вот я бы сейчас исправил его, я бы подсказал. Я бы в конце концов заставил бы его поступить правильно».
Когда Макарий Оптинский говорит об осуждении – неосуждении, он говорит: «Никого не осуждай, потому что ты не знаешь логики поступка другого человека». Ты не знаешь, почему именно он так поступил. И может быть даже в его поступке не столько логику надо рассматривать, сколько его воспитание, его духовное состояние. Почему, например, мы себя очень редко осуждаем? Потому что мы знаем полностью своё внутреннее духовное состояние, и мы можем объяснить, почему мы поступили так, а не иначе. У нас почти всегда найдётся для себя оправдание. Однажды я был свидетелем такого случая. Заглохла машина, и человек не мог тронуться, а сзади другой очень нервничал – проезд был очень узким, и проехать по-другому было невозможно. И вот этот, который нервничал, он выскочил, он очень злился, он ругался, и тот ему говорит: «Зачем же так злишься и ругаешься?». А он говорит: «А что, ты хочешь, чтобы я тебе вежливо сказал? Так меня вежливо не научили». Он сам признаёт за собой, что есть в его речи, в его поведении проблемы, но он сам и объясняет и, может быть, ему горько от самого себя. Горько от того, что он так поступает. Он за всю жизнь привык по-другому. И он говорит: «Меня не научили». И ты понимаешь, что он такой не просто потому, что он такой плохой, а потому что его так воспитали. Может быть, у него была серьёзная травма детства, а, может быть, его всю жизнь унижали, а, может быть, он наоборот рос так, и его воспитали грубым. Вместо того, чтобы говорить: «Он не прав, он плох, а я хорош», надо задуматься о том, что в каждом человеке есть причина этого поступка, которую мы не обязательно должны понять. Мы же не можем в душу к нему влезть. Но мы должны её простить. Извинить её. Помолиться о нём. Посочувствовать ему. Что он не имеет внутренней культуры, что он злой, а не добрый. Что он не способен к какой-то душевной щедрости.
Конечно, это не значит, что мы не должны наводить порядок. Что мы не должны призывать к хорошему поведению. Но внутреннее фарисейство в этом заключается. Мы давно перестали хвалить себя и говорить, какие мы правильные и какие мы хорошие. Но постоянно говоря о том, какие другие плохие, мы внутренне подогреваем в себе эту веру, что мы лучше на самом деле. И вместо того, чтобы говорить это, мы должны посмотреть на себя. Если у нас получается хорошо, это может быть не потому, что мы такие хорошие, а потому что нас правильно воспитали, может быть, нам дали хорошее образование, может быть, нас Господь привёл в такую среду, в которой мы стали лучше. Тогда наша это заслуга или не наша? Трезвый взгляд на самого себя есть гораздо больший дар, гораздо большая способность, чем даже видение ангелов, потому что один из святых так и говорит: «Правильно видящий самого себя, такого, какой он есть, – больше чем видящий ангелов». Нам кажется, что увидеть ангела, это уже какая-то мера святости, что человек сподобился. Ничего себе, Господь ему послал такое чудо! А отцы-аскеты говорят: «Тот, кто видит себя таким, какой он есть – больше чем тот, кто видит ангелов».
Это не какие-то сверхъестественные дары, которых мы не можем сподобиться. Потому что это зависит от нас. Будем ли мы честно себя оценивать. Будем ли мы смирять себя и понимать, что если мы много получили, с нас тем более много спросится. И тогда мы не должны сравнивать себя с другими, а требовать от себя ещё больше и больше, и больше. И вот эти два человека, мытарь и фарисей, о которых мы сегодня услышали, должны, в первую очередь, побуждать нас не к тому, чтобы задумываться, фарисей я или нет, потому что в буквальном смысле слова вряд ли каждый ведёт себя так. А есть ли в нас это внутреннее фарисейство. Осталось ли в нас превознесение, когда мы возносимся над другими. Этого в нас ещё, пожалуй, очень-очень много. И этот призыв Евангельский, что смиряющий себя – вознесётся. Не он себя вознесёт, а его Господь вознесёт. Когда Христос говорит: «Он вознесётся» – это не возношение над людьми, это не возношение, что он станет выше, значимее, богаче, что у него будет больше власти или больше славы. Это другое. Это благой дар служения другим людям. Это благой дар служения Богу. Это не просто возношение в нашем понимании. И тот, кто себя смиряет, тот получит больше благодати для того, чтобы идти вперёд по этому пути духовного возрастания.
Из воскресной проповеди иерея Стефана Домусчи.
